Здравствуйте. Меня зовут Евгений, мне двадцать один год. Я студент медицинского колледжа. Рассказ пойдёт не об этих временах, мы окунемся на три года раньше, в мой выпускной класс, так что, думаю, особо углубляться не стоит.

Сколько я себя помню, я всегда старался учиться хорошо. Первые лет пять или шесть вовсе не по своему желанию, а только из-за того, что моя родная бабка меня заставляла учиться, чтобы не стал. А шестом классе я понял, почему мне это нужно и сам втянулся. Я впахивал на учёбе, но не всегда, конечно, оценки доставались за труды в учёбе. Иногда приходилось подлизываться к учителям, таскать им подарочки, но в итоге школу удалось закончить хорошо.

В том же возрасте, когда я и сам начал понимать, что учеба мне нужна, я понял, что девчонки меня ну совсем не привлекают. Сколько бы я не смотрел порно с женщинами, меня оно не привлекало. А затем мне открылся мир гей-порно, и тогда я понял, в чем была моя проблема. И рассказать я не мог об этом никому — бабка у меня всегда геев ненавидела, но я её не виню. В её время не было толерантности к таким, как я.

А друзей у меня особо никогда и не было, только одноклассница, но и с ней мы общались только в школе. Да и рассказать ей такое я бы не осмелился. Признаться честно, меня не особо волновал тот факт, что я предпочитаю парней — не я первый, не я последний. Пусть и живём мы в России, парня я бы все равно смог бы найти. Хотя порой на уроках физкультуры я замечал, что позволяю себе лишний раз заглядываться на своих одноклассников и учеников, которые приходили из классов. Мне нравились некоторые ребята в школе, но рассказать никому я так и не осмелился — мне там ещё учиться, а стать посмешищем я не хотел. Ко мне в классе и так было не самое хорошее отношение, а стать жертвой насмешек из-за моей ориентации я совсем не хотел.

Как-то раз, разглядывая парней на уроке, я опять засмотрелся. Взгляд свой я оторвал от одноклассника, когда почувствовал на себе сверлящий взгляд Миши. Мишка был троечником, он был из не очень хорошей семьи — родители пили, детей их в семье было четверо. Сложно им было, но мой одноклассник, кажется, держался. Характер у него был сложным, да и, честно говоря, мне в школе всегда казалось, что Миша относится ко мне хуже всего. Тогда он заметил мой взгляд и, кажется, что-то понял. Мне тогда стало страшно. А вдруг, он расскажет кому-нибудь? Вдруг, обо мне пойдёт слух по школе, и он дойдёт до моей бабушки? Я по-настоящему боялся, ведь в Мишином взгляде читалось: «Я все знаю». Я два дня ходил, трясся весь. Мне не давал покоя этот факт. И особенно сильно я боялся, что Миша подойдёт ко мне и начнёт задавать вопросы. А потом в голову пришла мысль, что он может что-то попросить за молчание. Легче от этого совсем не стало.

На третий день после того, как я увидел Мишины глаза, заглядывающие мне прямо в душу, я немного успокоился. Я задерживался после уроков, помогал учительнице по физике проверять контрольные седьмого класса. Я проверял, но все мои мысли были заняты моим одноклассником. Этим взглядом и тем, что я осознавал, что Миша мне, на самом деле, очень даже нравится, хотя я не хотел этого признавать — ну как это так, отличнику и вообще умнице мальчику нравится раздолбай и троечник, который чаще всех устраивает драки в школе? Я вот тоже не понимал.

Не знаю куда, но посреди нашей с учительницей работы она отлучилась, сказала, что скоро вернётся. Я ей только кивнул в ответ и снова увлёкся своими мыслями. За ними я даже не заметил, как кто-то зашёл в кабинет. Только почувствовал, как чужие пальцы хватают меня за ткань рубашки и тянут за собой. Когда я оглянулся, я увидел Мишу. Взгляд у него был дикий какой-то, я даже испугался. Он молча потянул меня в мужской туалет. Идти далеко не пришлось — дверь правее от кабинета физики и была входом в сортир. Миша и слава не говорил, ответов на свои вопросы я не получал. Он затянул меня в кабинку, толкнул, что я чуть ли не упал на унитаз, и вошёл сам, закрыв за собой дверь.

— Миша, твою мать, что ты творишь? — почти заорал я, на что получил пощёчину. У Миши рука тяжёлая, это заставило застонать от боли и заткнуться сразу же. Я со злобой в глазах смотрел на него, а он, кажется, даже не знал, что делать. Видимо, поддался внезапному порыву, когда увидел меня одного.

— Заткнись, очкарик, — говорит Миша, а ощущение такое, что он ядом плюётся. Мне нисколько не обидно, но он, кажется, и не добивается моих обид. Он хватает меня за волосы и тянет вниз, вынуждая встать на колени. Происходит все как-то слишком быстро, и вот мой одноклассник стоит перед мной, спустив штаны и белье. А я только с шоком наблюдаю за этим. И тут до меня начинает доходить — я не уверен, нравился ли я ему, но точно возбуждал. Это видно было по тому, как стоял его член. Честно говоря, я был немного удивлён его размерам. Не скажу, что у меня миниатюрный член, но размеры его органа точно превосходили размеры моего.

— Открой рот, — требует Миша, а я как-то мнусь, не знаю, что делать. Съязвлю — снова получу пощёчину. Но и сдаваться так сразу не хочу, пусть и почувствовал чёртово напряжение там, внизу. — Я тебе, блять, сказал. Открой рот.

— Не буду, — говорю я, и почему-то возникать ощущение, что я ребёнок какой-то, которого мать пытается накормить кашей. От этой ассоциации становится немного смешно, но я не показываю этого. — Ты ненормальный, Миш. Что ты творишь? — и тут я снова получаю пощёчину. Уже сильнее, чем в тот раз, и это заставляет возмущённо приоткрыть рот от боли и какой-то обиды. Мне никогда особо не нравилось такое грубое ощущение, но сейчас я почувствовал, что от этого мой член напрягся в штанах ещё сильнее.

— Ты идиот или что? — эти слова заставляют обиженно отвести взгляд и приоткрыть рот. У меня не было никакого опыта в минете, но, вспоминая то, сколько я посмотрел порнухи, где был минет, я смог бы что-нибудь сделать.

Миша как-то слишком довольно улыбается, а затем обхватывает ствол своего члена и подносит к моим губам. Он проводит по нему несколько раз, позволяя сорваться вздохну со своих губ, и головкой члена надавливает на мои губы, вынуждая открыть рот шире и позволить головке оказаться внутри моего рта. Языком я обвожу горячую плоть, прикрыв глаза. Почему-то мне казалось, что именно это должно Мише понравиться. Честно говоря, как действовать дальше, я не знал особо, так что, наверное, с минуту я облизывал его головку и посасывал её. Сначала мне это не нравилось, но потом я даже стал получать от этого удовольствие. Дальше Миша, кажется, расслабился и отдал все в мои руки. И рот. Я выпустил головку изо рта и, тихо вздохнув, провел языком по всей длине члена, подключив руки. Пальцы ласкали его яички, а язык вновь переключился на головку. Я поднял глаза на своего одноклассника и заметил, как он направил телефон на меня, явно снимая происходящее.

— Убери. Или я напишу на тебя заяву, как выберусь отсюда, — проговорил я, напрягшись и отвлекшись от оральных ласк. Миша безмолвно согласился, включив телефон и спрятав его в карман. Пальцы его свободной руки потянулись к моим волосам, заставляя вернуться к минету. Это я и сделал. Я снова облизнул его головку, вырвав довольный стон, и постарался смочить весь член. Слюна небрежно с него стекала, а вторая рука старалась успевать её размазывать по стволу. Весь член Миши не умещался у меня во рту — слишком большой. А потому, чтобы не обделять ствол, его я дрочил. Сосал я не так уж и долго, вскоре Миша дёрнул меня за мои рыжие патлы и заставил встать на ноги.

— Повернись, — командует одноклассник, и я как-то слишком послушно делаю это. Он дёргает мои штаны вниз и тянет руку вперёд, чуть сжав мой член через белье, заставив невольно вздохнуть. Я поддаюсь этому, стараюсь потереться о чужую ладонь и прикрываю глаза. Мне определённо это нравится. Но меня в реальность вырывает вопрос Миши. — Ты девственник, очкастый? В твоём заду кто-то уже бывал?

— Девственник, — отвечаю я, чуть закусив губу. — Там бывали только мои пальцы. Так что поаккуратнее давай.

— Ладно, соска, — Миша усмехается, а затем стягивает с меня и трусы. Я стараюсь расслабиться, а Миша тем временем ласкает мой член. Водит ладонью по стволу, а большим пальцем ласкает головку. Вскоре у моих губ оказываются пальцы Миши, и я недоуменно смотрю ему в глаза через плечо.

— Смочи их. У меня нет смазки, — это вызывает у меня вздох, и я открываю в рот. Обсасывая пальцы одноклассника, я увлекаюсь даже как-то слишком сильно. Но когда выпускаю их изо рта, слюны на них так много, что она даже на пол капает, пока пальцы Миши оказываются рядом с моей задницей. Они размазывают мою же слюну по входу внутрь, чуть надавливая и массируя. Я стараюсь расслабиться, но знаю, что больно не будет — утром, когда я был в душе, я успел подрочить с пальцами внутри своей задницы, а оттого там я сейчас не так сильно напряжён. Один палец входит почти без проблем, но все равно немного напряжённо и внезапно. Я тихо выстанываю имя своего одноклассника, и он ухмыляется. Совсем скоро палец начинает ходит совсем свободно внутри меня, и Миша принимает решение добавить второй палец. Но теперь его движения больше направлены на то, чтобы найти самую чувствительную точку. И Мише это удаётся. Это вызывает у меня звучный стон и я дергаюсь, выгнувшись.

Вскоре Миша заканчивает растягивать меня. Он раздвигает мои ягодицы и плюет на растянутую дырку, а затем, обхватив ладонью свой член, приставляет его ко входу внутрь. Я затаиваю дыхание, прикусываю губу, и Миша надавливает, чтобы войти внутрь меня. Это вырывает из меня болезненный стон, и я жмурюсь, зашипев. Мне больно. Миша, судя по всему, растянул меня недостаточно сильно.

— Твою мать.. Мне больно. Аккуратнее, Миша, — шиплю я, стараюсь расслабиться и ладонями упираясь в стену. Мой одноклассник молчит, уверенно, но медленно входя до конца, а я шиплю от боли.

— Терпи, что я могу сделать? — говорит он, а после снова сжимает мой член пальцами, начиная медленно его надрачивать, чтобы мне стало хоть чуть-чуть легче. Некоторое время он ждёт, давая мне привыкнуть к нему, а затем начинает медленное движение: выходит почти до конца, а затем снова резко выходит. Первые минут десять мне было до жути больно, Миша часто вынимал и плевал на мой зад, чтобы было более сколько. А затем мне стало легче, я привык к ощущениям и, честно говоря, стало почти не больно. Я даже начал стонать от удовольствия, подавался назад и выгибался. Издавали мы совершенно неприличные звуки: это были и шлепки тел, и стоны, и даже иногда крики. Но кричал только я, слишком приятно уж было.

Кончил я первый, Мише пришлось свободной рукой меня даже подхватить, потому что у меня ноги подкашивались от ощущений. А когда я кончил, заляпав руку Миши и свою, которой накрыл ладонь парня, своей спермой, он брезгливо скривился, убрав руку и оттряхнув её.

— Ты мне, блять, руку заляпал.

— Прости. А теперь заткнись и продолжай, — улыбаюсь я, немного обернувшись к Мише. Он усмехается на эти слова и без вопросов продолжает, насаживая меня на свой член и крепко держа в своих руках. А минут через пять с рыком и сам кончает, но уже внутрь меня. Затем вынимает свой член и немного наклоняется, раздвигая пальцами мои ягодицы, чтобы посмотреть, как из меня вытекает его сперма, скатываясь крупной каплей до яичек и вскоре падая в мои трусы.